Ничего не происходило… Ри не выдержал: ожидание мук, страшнее их самих. Но высокий, довольно молодой юноша посмотрел на него спокойно и внимательно, и в выражении живых голубоватых глаз не было ничего, что говорило бы о немедленной угрозе. Так что Уайт не сделал попытки отстраниться, когда тот приблизился.
По крайней мере, он не был охранником! Еще никто из тех мужчин, которые брали его, не причинял такой боли ни намеренно, ни случайно, но все они были одной с ним крови, а после хозяина и глумливого сына, исподтишка морившего его жаждой и голодом, Ри не сомневался, что чудовище сидит в каждом из неверных.
Между тем, уверенные легкие жесты сильных красивых пальцев сразу же прояснили парню, кто этот мужчина и зачем он здесь.
-Син?...
Ридзю остался лежать, как замороженный, в полной уверенности, что за дверью его господин. Не прошло и пяти минут, как юношу начала бить неудержимая дрожь. Слезинки тихо скатывались по щекам: еще немножко… пожалуйста, еще немножко волшебной надежды на чудо, что хозяин его больше не тронет… Ведь может же, может быть, что забава ему наскучила!!

Слезы иссякли быстро: до сих пор еще ни одна его надежда не оправдывалась. Если бы он надоел хозяину, разве кто-то оказался бы у его постели… Скорее всего, господин решил что еще недостаточно удовольствия получил за свои деньги, и просто ждет пока раб снова придет в годность… Ридзю огляделся, и взгляд зацепился за весьма подходящий шнур от занавесок на окне: это успокоило немного...
- Понимаю, Кена ты бы не испугался… но уж извини. Широта его не пускает.
Уайт молчал.А ведь действительно,окажись на его месте Кен,Ри бы повёл себя совсем по-другому.однако в глаза другу смотреть он не решался.
- А те мужики, уже никого не смогут потревожить. Воспринимай это все как нелепую случайность. Виновные уже наказаны… на свалке.
Ридзю весь сжался и зажмурился,когда длинные пальцы коснулись волос,хаслер уже успел передумать всё.Но глаза удивлённо распахнулись,когда рука начала не тянуть,а пальцы не стали выдирать пряди, лишь ласково перебирая чёрные,непослушные волосы.
Уайт умиротворенно прикрыл веки, но в горле застрял противный ком, мешая дыханию.
-Спасибо.... - тихо,хрипло отозвался юноша.Бледные губы не заметно дрожали. - Я сам виноват...и...боюсь..не смогу смотреть в глаза Кена....

Уайт внимательно выслушал рассказ юноши.Это многое ему прояснило,на бледных губах появилась улыбка.
-Не волнуйся...я ему не скажу... - а затем Уайт опять прокашлялся.Он не вынесет повторения. Почему он раньше так боялся смерти? Решительно ничего страшного! Зато от многих других ужасов это его избавило бы наверняка. Нет,Ри всегда хотел жить, убеждая себя, что жить можно как угодно. Хотел и сейчас, но не ТАК!! Это НЕ жизнь и ее не стоит хотеть.
Рядом с изголовьем на низком столике стояла пиала. Потянувшись к ней левой рукой, на которой тугая повязка, фиксирующая вывихнутое запястье оставляла свободными пальцы, юноша сделал попытку приподняться, так же, как и лежал… Боль, словно только и ждавшая этого момента молнией прошила крестец, ударила в живот десятком ножей – Уайт мог только бессильно хватать ртом воздух. Когда черная пелена перед глазами рассеялась, он все же потянулся к питью трясущейся как у старого паралитика рукой, но едва дотронулся до сосуда, пальцы дрогнули, и пиала разлетелась на осколки. Слезы опять хлынули по щекам.
Вздрогнув от всхлипа,парень уткнулся лбом в плечо Сина,сжимая более здоровой рукой одеяло.
-Я....не хочу мешать..... - шептал хаслер пытаясь подавить всхлипы. -  почему?...почему я  постоянно мешаю...
Поправишься…
Слезы чуть не  сменил смех. Разве не смешно: его лечат, чтобы кто-то снова мог ломать?!

Акира посмотрел в лихорадочно блестевшие, опухшие от плача глаза и – пошел за успокоительным сразу.Впрочем, этот срыв оказался единственным и хаслер вел себя тихо, что было кстати: не держать же его на обезбаливающем постоянно. Такое лекарство может быть поопаснее болезни.
  Ридзю вполне спокойно и где-то даже с любопытством вытерпел осмотр: повязку с левой руки сняли совсем, - все равно ему незачем было ее напрягать пока, - а пальцы на правой, хоть и выглядели устрашающе, но сгибались и обещали, что он еще сможетлазать по пилону. Бальзам согрел и успокоил раздраженное горло, от мазей слегка покалывало спину в местах, где острые камни и кастеты серьезно рассекли кожу…
Однако потом прохладные руки Акиры легли ниже, раздвигая ягодицы, и юноша едва удержался от судорожного рывка в сторону, ощутив проникающие в него пальцы.
- Шшш... Знаю, что больно. Терпи, - Блондин  придерживал его за поясницу, исследуя бархатную пульсирующую глубину.Поджав губы,Уайт зажмурился,стараясь отвлечься.
Бёдра парня чуть приподнялись навстречу, раздвинувшись шире.
Это еще что такое!! Акира поспешно убрал руки и даже встал, негодующе меряя взглядом хрупкое тело. Только пришел в себя, и опять за свое?!
Бессознательная реакция тела, чтобы облегчить вторжение, была расценена им самым негативным образом, а между тем Уайт даже дышал через раз. По лицу шли причудливые пятна самой насыщенной пунцовой расцветки, а к глазам подступили горькие слезы. Акира просто не смог этого видеть, потому что юноша лежал отвернувшись к стене.
Оценив оттенок пылающего ушка, парень усмирил гнев и сухо заметил:
- Скоро заживет и там.
- Акира, - почти беззвучный шепот остановил его уже у порога. - Когда вы отдадите меня обратно?
В ровном тоне не прозвучало недовольства или опасения, и помимо воли брови друга взлетели вверх: он что, хочет вернуться к тому маньяку, который его почти убил? Причем «почти» - не потому, что плохо старался!
   Закравшееся подозрение было вполне логичным: раны парня не походили на наказание раба, а вот на буйство обезумевшего ревнивца – в самый раз. Люди еще и не на такое способны в приступе ярости и страсти! Уж не вызвано ли все это зверство тем, что его дружок вертел своим хорошеньким задиком не только перед Сакураем?
- Учитывая, что мы выхаживаем тебя почти неделю, то твой теперь ты сам… - еще более холодно заметил Акира.А затем он вышел,оставив Уайта одного.

Акира давно ушел, а Ри еще долго не мог осознать услышанное. У него нет хозяина? Это хорошо или плохо? Хотя хуже Сакурая быть просто не может… Прижимая ладонь к животу чуть выше повязки,  юноша осторожно повернулся и выдохнул, пережидая приступ боли. А потом внезапно на него накатила обжигающая волна безумного облегчения, оттесняя в сторону мысль о надежном шнуре: сакурай больше не его господин!! Он не в его доме и сутенер никогда не войдет в эту дверь, чтобы выволочь его за шкирку, швырнуть на кровать или диванчик и насадить на свое орудие для самой страшной пытки… Этого больше не будет!!!

Ридзю  словно парил в какой-то неведомой заоблачной дали. Вошедший Акира увидел, что больной друг счастливо улыбается чему-то, и тоже обрадовался.Блондину хотелось погладить его по голове, ласково взъерошить волосы, но он знал, что этот хаслер увидит в невинной ласке смысл, которого там быть не может. Поэтому он только поправил покрывало и тоже улыбаясь, кивал ему, пока кормил. Наевшийся парень быстро уснул, и лишь тогда  верный друг слегка пожал расслабленную тонкую кисть.
Слыша возню внизу,Акира быстро спустился.Все куда-то бежали,поймав одного из парней Аки выведал все подробности и приказ оставаться с больным.

Момент стал переломным. В покое и уюте, когда не надо было ежеминутно ожидать возвращения кошмара, от хорошего питания и ухода, Уайт быстро пошел на поправку. Парень еще был очень слаб и почти все время спал, но чувствовал себя все лучше и лучше. Совсем скоро он начал вставать, - с помощью Акиры или держась за стены. Ходить и сидеть было еще больно, зато в некоторых своих нуждах он перестал зависеть от других.
Выздоровление обернулось подъемом душевных сил, а знание о том, что он избавлен от неминуемого ужаса в лице сутенера - казалось, весь мир разукрасило в яркие праздничные краски. Уж, его комнатку точно! Юноше даже удавалось сдерживать себя, когда друг деловито ощупывал его внутри,хотя сердце все равно подскакивало к горлу, а внутренности сворачивались в тугой узел, по сравнению с тем, чего он боялся - это можно было считать изысканной лаской!
Когда ему принесли одежду, он долго перебирал и рассматривал вещи, - понравившиеся, но совсем не похожие на те, что у него были раньше.Рубашка и штаны были самыми обычными, простыми… Уайт задумался: значит ли это, что никто вообще не видит в нем объект для получения удовольствия, и все  действия Аки не для того, чтобы друг быстрее стал пригоден для использования по назначению, а чтобы у него ничего не болело – и только?
Это было так необычно и непривычно! И юноша отбросил эту странную идею, не понимая, откуда она вообще появилась.