- Скажу что я виноват,так что не переживайте. Я мужчина. Выдержу наказание.
Татсуя встрепенулся.
- Ни за что! Не берите на себя ответственность за мою слабость!
Ничего не ответив и на следующую фразу Ридзю, Татсуя помолчал некоторое время, нервно сжимая все еще дрожащие руки. Пожалуй, впервые в жизни Татсуя сидел не прямо, а ссутулившись.
-Простите,Татсуя-сан,у вас ни где не болит?
Пианист посмотрел на парня невидящим взглядом, потом моргнул, встряхнул головой, так что во все стороны полетели брызги воды с волос. Татсуя медленно и внимательно оглядел Ридзю с ног до головы.
- Нет, Ридзю-сан. У меня ничего не болит. А вам бы не помешало пойти в душ, - ровным голосом выговорил пианист.

Дождавшись, когда за Ридзю закроется дверь, Татсуя резко встал и подошел к зеркалу. На трельяже пианист нашел все, что нужно для того, чтоб привести себя в порядок. Сейчас Татсуя мог бы побить свой личный рекорд скорости – так быстро ему еще не приходилось собираться. К тому моменту, как вода в душе перестала шуметь, Татсуя уже был полностью готов. Оглядывая себя в зеркало, пианист поправил выбившийся локон волос и разгладил великолепное кимоно, которое, кстати, сидело на нем, как родное.
Татсуя повернул голову на звук открываемой двери.
-Простите что так долго.Возникли некоторые проблемы.
Легко поклонившись в ответ, Татсуя выпрямил спину и расправил плечи. Руки больше не дрожали.
- Ничего страшного. Надеюсь, вы справились, - ответил Татсуя, с неудовольствием подмечая в своем голосе надменные нотки.
Показательный пример, как одежда влияет на человека…
- Простите, Ридзю-сан, я вынужден вас покинуть. Через 5 минут мой выход…
Куда, удивительно, я умудрился не опоздать…
Кивнув официанту, Татсуя развернулся и вышел из гримерной. Его легкие шаги не были слышны, но шелест кимоно говорил о том, что пианист уходит.
Подойдя к выходу на сцену, Татсуя глубоко вздохнул и прикрыл глаза.
Концентрация, предельная концентрация, а потом расслабиться и играть…
Поднявшись на сцену, Татсуя краем глаза заметил, что очередной выступающий уже готов начать. Заняв свое место за фортепиано, Татсуя поправил рукава кимоно, откинул упавшую на глаза челку и взял первый, сильный аккорд.

Доиграв, Татсуя поднялся и, даже не глянув в зал, быстро спустился со сцены. Остановившись у самой сцены, Татсуя пытливым взглядом посмотрел в зал. Шквал аплодисментов обрушился на раскланивающегося на сцене танцора, но пианист заметил, что некоторые посетители вытягивают головы и смотрят по сторонам, будто стараются кого-то найти.
Уж не меня ли?
Подождав еще немного, Татсуя направился к барной стойке, на ходу улыбаясь посетителям. Присев на стул, Татсуя оперся локтями на стойку и опустил подбородок на сцепленные пальцы. Наблюдение за поведением зала после выступления, в сущности, не принесло Татсуе удовлетворения. Музыкант понял, что в таком виде и с другой манерой игры, он привлекает больше внимания, но его, по-прежнему, мало волнует слава. Как пианист и предполагал, тщеславие не входило в число его пороков.
Татсуя принял свою обычную «правильную» позу, и провел рукой по волосам, приглаживая выбившиеся пряди. Шестое чувство, неожиданно давшее о себе знать, подсказывало юноше, что сейчас обязательно кто-нибудь подойдет к нему пообщаться. Кто именно – оставалось загадкой, но Татсуя решил подождать. Пианист никуда не спешил.

Ридзю не захотел рассказать Татсуе правду. Сначала, музыкант был слишком шокирован, чтобы настаивать на объяснениях, но теперь, когда мысли пришли в порядок, юноша почувствовал, что знание истины может ему помочь. Пусть не сейчас, но когда-нибудь потом. В мыслях Татсуя попросил Ками, чтобы это знание никогда ему не пригодилось.
Быстро окинув взглядом зал, Татсуя весь напрягся, как струна. Он вытянул шею, стараясь из-за голов подробней рассмотреть обитателя дальнего углового столика. Ошибки быть не могло – Ридзю сидел с очень задумчивым видом и курил. Пианист дернулся, желая встать и подойти к официанту, но в последнее мгновение почему-то передумал. Оставшись на своем месте, он наблюдал за парнем, и в душе пианиста боролись самые противоречивые эмоции.
Воспоминания о произошедшем, каких-то полтора часа назад, событии еще не выветрились из головы. Татсуя был уверен, что долго не сможет их забыть. В мыслях не укладывалось, как подобное могло произойти в таком респектабельном заведении. И от неизвестности становилось страшно. В любой момент он и сам мог стать жертвой нападения.
Этот аргумент оказался решающим. Пианист встал со стула и уже, было, направился к дальнему столику, как чья-то рука удержала его за локоть и развернула. Перед Татсуей стоял, широко улыбаясь, Широзу Юкио.
- Наконец, я вас нашел. Куда вы пропали?
- Широзу-сан… - Татсуя изобразил полупоклон. – Простите, мне нужно было переодеться. Вы меня искали. Зачем?
Вежливо улыбаясь, Татсуя на миг оглянулся и успел заметить, что Ридзю все еще сидит на месте и никуда, вроде бы, уходить не собирается.
- Я хотел с вами… - начал мужчина, но заметив взгляд пианиста, спросил, - Вы кого-то ищите?
- Нет, - улыбнулся Татсуя, и уточнил, - Уже нашел…
Проследив за его взглядом, Широзу непонимающе посмотрел на пианиста.
- Ридзю? Зачем вам этот официант?
- У меня к нему… дело…
- Какие могут быть дела у вас, Татсуя-сан, с каким-то официантом?
Казалось, что изумлению мужчины нет предела. Но Татсуя так же не мог сейчас понять, что он имел в виду.
- А что такое? Почему у меня не может быть с ним общих дел?
Посчитав вопрос исчерпанным, Татсуя решительно отвернулся, чтоб уйти, но тут же был схвачен за локоть. И это прикосновение совершенно не походило на прошлое, вкрадчиво-вежливое. Теперь эта была грубая хватка человека, привыкшего получать все, о чем пожелает.
Почувствовав боль в руке, Татсуя замер и обернулся, посмотрев прямо в глаза мужчине.
- Отпустите меня, пожалуйста, - выговорил пианист с интонацией сильно раздраженного, но предельно вежливого даже с врагами, человека.
Хватка на его локте исчезла. Поправив рукав кимоно, Татсуя стремительно подошел к столику Ридзю и без приглашения уселся напротив парня.
- Я присяду, - утвердительно проговорил юноша.

-Садись,коли не шутишь.
- Не смешно, - проговорил Татсуя, бросив быстрый взгляд через плечо.
Широзу Юкио остался около барной стойки и теперь сверлил Татсуя пристальным взглядом, полным злобы.
Сделав непроницаемое лицо, пианист отвернулся и посмотрел на Ридзю.
-Чем могу быть полезен?
- Вы УЖЕ очень полезны, - ответил музыкант, снова подмечая в своем голосе надменные интонации.
Спохватившись, Татсуя улыбнулся.
- Простите, Ридзю-сан…
Помолчав, пианист решил не тянуть.
- За короткий срок нашего общения, у меня накопилось не позволительно много вещей, за которые нужно извиниться. И… один вопрос…
Пытливо посмотрев в глаза официанта, Татсуя продолжил, чувствуя спиной навязчивый взгляд Широзу.
- Если можно, я начну с вопроса… - Татсуя помедлил, - Расскажите мне, пожалуйста, правду о том, что сегодня произошло… и…
Закусив губу, Татсуя опустил голову и глянул на Ридзю из-под густой челки.
- И… если вы еще захотите меня слушать, то после вашего рассказа я начну извиняться…
Моргнув от несуразности собственных слов, Татсуя замолчал, ожидая реакции Ридзю.

Татсуя никак не ожидал, что Ридзю так с ходу начнет рассказывать. Пианист думал, что ему придется долго уговаривать парня, и, возможно, даже тогда Ридзю не захочет говорить. Но такое…
Татсуе показалось, что на него вылили ведро помоев. Подобные ужасы, о которых он, если и слышал, то вскользь, встали перед ним красочными и жестокими картинами, на которые только было способно его воображение.
-Я стал тебе противен.Да? или жалок.
Татсуя был так поражен, что даже не заметил взгляда, которым окинул его Ридзю. В любой другой момент, пианист бы неумолимо покраснел и спрятал бы глаза, но теперь… Он не мигая смотрел прямо в глаза Ридзю. Можно было соврать, постаравшись приободрить этим парня, но Татсуя не нашел в себе сил. С трудом преодолев странный спазм в горле, музыкант проговорил:
- Да… Да… Ты мне противен…

Татсуя опустил голову, в ожидании какой-нибудь язвительной фразы или простого оскорбления, но слов не последовало. Ридзю осушил бокал с виски – при виде этого у Татсуи свело челюсти – и продолжал молчать.
Пианист чувствовал, что должен что-то сказать, но слов не находилось.
Может, коснуться его руки, хотя бы?
Но юноша побоялся, что получит по физиономии.
Посидев еще некоторое время в гнетущей тишине, и наблюдая, как  меняется лицо Ридзю, приобретая суровое выражение, музыкант решил, что не будет ждать развязки. Он поднялся.
- Я пойду… Ридзю… Прости, что заставил рассказать…
Татсуя низко поклонился, и, помедлив еще секунду, будто надеялся на что-то, не спеша зашагал к барной стойке.
Если он меня остановит, то я постараюсь что-нибудь сделать… для него…

-Стой.Я знаю что предсказуем но...
Татсуя с готовностью обернулся, и тут же был прижат к сильному телу Ридзю. Замерев от неожиданности, юноша ждал, что будет дальше. Ощущая на своем теле теплые руки парня, Татсуя поймал себя на мысли, что ему не так уж и не приятны эти прикосновения.
-Я хочу потанцевать с тобой. 1 танец и я отстану.
Вот тебе и выпал шанс сделать что-нибудь для него…
Без слов последовав за Ридзю, Татсуя позволил развернуть себя лицом и обнять. Пальцы пианиста, которые он так оберегал от чужих прикосновений, безропотно лежали в ладони Ридзю. Татсуя подчинился движениям парня, неторопливо кружась с ним под красивую, медленную мелодию. Теперь Татсуя снова был собой, а не непонятным надменным человеком, который позволил себе оскорбить Ридзю.
Неумолимо краснея, Татсуя спрятал свое лицо на плече парня, вдыхая запах чужой туалетной воды. Пианист воздал хвалу Ками за то, что густые волосы укрыли лицо, и Ридзю, наверняка, не может увидеть его смущения.
Но и сам Татсуя не мог видеть ничего вокруг. Ни злого взгляда Широзу, ни голодных взоров остальных гостей, которые буквально обливались слюнями, глядя на двух красивых парней, ни завистливого взгляда метрдотеля, спрятавшегося в темном углу около сцены.
Татсуя не видел всего этого, но шестым чувством ощущал, что что-то не так. Вцепившись свободной рукой в плечо Ридзю, пианист прижался сильнее к теплому, надежному телу, неосознанно ища защиты и поддержки.

Отредактировано Кайто Татсуя (2010-11-25 23:31:34)

-Они только фон.Сейчас есть только ты и я.
Татсуя кивнул, заворожено глядя в гипнотические глаза Ридзю и каждой клеточкой впитывая его мягкий голос и успокаивающее тепло его тела.
Странное, но очень приятное ощущение. Такое он испытывал только с одним человеком и за время разлуки уже успел забыть это волшебное чувство. Но теперь, от прикосновений полузнакомого парня, смутные воспоминания оживали и менялись, превращаясь в новые ощущения. Созданные только Ридзю и только для Татсуи.
Прошло уже много времени с тех пор, как Татсуя последний раз танцевал вальс, и теперь пианист едва поспевал за своим партнером.
-ты умеешь ещё что-то танцевать?
Танго, фламенко, немного хип-хоп…
- Нет… - Татсуя снова опустил голову, пряча глаза.
На этот раз, скрывая ложь.

Музыка закончилась, и Ридзю ослабил объятия, чем Татсуя и воспользовался, тут же высвободившись и встав ровно перед парнем.
-Послушай...я не настаиваю,но я могу попробовать научить тебя танцевать?
Татсуя помедлил.
- Прости, я обычно не танцую… И учиться у меня нет желания, - виновато улыбнувшись, пианист сделал шаг назад, отдаляясь. – Скоро мне опять нужно будет выйти на сцену…
Пианист замолчал, а потом резко схватил Ридзю за руку и, под любопытными взглядами посетителей, поволок его за сцену.
Остановившись в полутемном коридоре, Татсуя развернул к себе парня и только тогда отпустил его руку.
- Мне опять нужно выйти на сцену, - повторил музыкант, ломким от волнения голосом. – И это будет последний раз. Я решил, что больше не буду здесь работать. Поэтому…
Смутившись, Татсуя опустил голову и, не глядя на Ридзю, пробормотал:
- Я хочу сыграть для тебя… В последний раз… Что бы ты хотел… услышать?..
Подняв голову, Татсуя немного неловко улыбнулся, глядя парню прямо в глаза.

-Если ты уйдёшь,я не смогу здесь работать.
Татсуя безропотно позволил Ридзю поцеловать и обнять себя.
Все равно, это первый и последний раз. Пусть ему будет приятно…
Несколько секунд прошли в молчании, а потом Татсуя выговорил очень тихо, но твердо:
- Я не могу остаться. Прости, я эгоист, но мне кажется, что если я не уйду, то скоро не смогу играть вообще. Прости меня.
Мягко высвободившись из объятий, Татсуя внимательно посмотрел парню в лицо.
- Ридзю, просто скажи, что я мог бы сыграть для тебя. Кроме своей музыки, я ничего не могу тебе оставить. У меня нет ничего более ценного… У меня вообще нет ничего, кроме музыки. Позволь мне, хотя бы, сыграть для тебя, на последок. И… после этого, пожалуйста, позволь мне уйти.

Татсуя от неожиданности задохнулся, почувствовав, как сильное тело Ридзю прижимает его к стене.
-есть....есть более ценное....
Пианист боялся взглянуть парню в глаза, но когда его кисть стиснули жесткие пальцы, юноша резко вздернул голову, желая запретить Ридзю прикасаться к своей руке. Но все слова застряли в горле, когда мягкие губы коснулись его пальцев.
-твоё тело...именно тело,к которому никому нельзя прикасаться. оно прекрасное,как твоя музыка,в н1м нет той похоти,что есть в моём теле,нет разврата....
- Нет! Во мне нет всего этого! – воскликнул Татсуя. – Поэтому, не смей и ты…
Но Ридзю, будто не слышал его, продолжая говорить:
-Я хочу такую музыку....как...
Татсуя дернулся, когда губы Ридзю коснулись его губ.
- Отпус… ти…
Юноша попытался вырваться, но у него не получалось – Ридзю был гораздо сильнее, к тому же, пианист боялся лишний раз дергать схваченной рукой.
Ладонь Ридзю неизвестно когда забралась под кимоно. Пытаясь унять нервную дрожь и предательских мурашек, Татсуя дернулся всем телом, стараясь хотя бы, заставить Ридзю отступить хоть на шаг. Тщетно.
-Ты ведь...боишься...да?...
- Нет! – вызывающе выкрикнул пианист. – Отпусти меня, сейчас же! Зря я тебе поверил…
- можешь кричать, я буду только рад...
- Ты мне проти… - Татсуя резко замолчал.
С явным презрением и злобой, Татсуя буравил взглядом парня и сам старался не шевелиться, чтобы не дразнить его еще больше.
- Садист… животное… - сквозь зубы процедил юноша.

Татсую глубоко оскорбили слова парня. А действия вообще вывели из себя.
Да как он посмел? Я никому кроме НЕГО не позволял такое делать!
-Можешь такое говорить людям,зная что ты часть их жизни...каково это?!Это тебе должно быть стыдно!
- Что?! – Татсуя чуть не задохнулся от несправедливости. – За что же, интересно?
-Все эти люди,они аплодировали тебе!слушали тебя!а мы лишь делали то,что нам приказали.Без тебя мы не представляем ценности!Мы лишь жалкий товар с которым можно делать что угодно!
- Я не виноват, что вы все тут – подстилки! – Татсуя попытался избавиться от навязчивых и бесстыдных прикосновений, но Ридзю сам убрал руку. – И не надо сваливать на меня всю вину!
-Можешь смело убираться отсюда! Никто тебя не держит!...
- Хочется надеяться! – последние слова Татсуя выговаривал уже в спину Ридзю.
Парень скрылся в комнате для персонала, а Татсуя, все еще дрожа от ярости, принялся поправлять кимоно.
Да кто он такой? Что он себе вообразил? Подумаешь, шикарная фигура и смазливое личико! Зато в душе одна гниль!
Выругав про себя Ридзю, Татсуя расправил спину и направился к выходу на сцену, где надеялся встретить менеджера. И его надежды оправдались.
- Господин, - предельно вежливо проговорил Татсуя, подойдя к мужчине, - Обстоятельства сложились так, что я вынужден отказаться от работы в этом ресторане.
- Что? – метрдотель на секунду замер, а потом схватил Татсую за плечи. – Кайто-сан! Как же так? Вы ведь недавно устроились…
Одним единственным взглядом заставив мужчину убрать руки, Татсуя ответил:
- Я решил, что работа у вас не приносит мне пользы.
Секунду полюбовавшись удивленным лицом мужчины, пианист развернулся и больше не прибавив ни слова, отправился в свою, теперь уже бывшую, гримерку.

- Ридзю. – От голоса Уилбера по спине пробежала дрожь. Ри не осмелился повернуться к нему, хотя ему и хотелось жадно вглядываться в его лицо. Если он подбежит к нему, как ему того хочется, Константин заставит кого-то за это заплатить. Сейчас официанта терзало предчувствие, что это будет мальчишка.
Уилбер продолжил говорить.
- Ты знаешь, что мы никого не заставляем заключать сделки. Все они приходят сюда по своей воле. Такое происходит, только если они не выполняют условий договора. Ты забыл?
Константин все еще в обманчиво небрежной позе продолжал сидеть в кресле.
- Мистер Броуден хочет совершить обмен. Этот мальчик - на тебя.
Уилбер тихо добавил:
- Ники будет лучше тут, чем в борделе.
Ридзю как будто шарахнуло током.У Ри сдавило грудь. Он наконец повернулся и посмотрел на Уилбера. Его лицо было абсолютно бесстрастным.Нет, Ри вовсе не хотел, чтобы он его трахал, но альтернатива была еще хуже.
- Все, что захочешь, Ники.
Брюнет старался сделать так, чтобы их  зрителям понравилось. В конце концов, он же порнозвезда. В отличие от официанта Ники сомнения не тревожили. Несколько утешало то, что Уилбер нашел мальчика… не натренировал его. Ридзю  позволил ему повалить себя на лопатки и  перевернуть себя, оказавшись на четвереньках. Ники запустил руки под его водолазку и грубо ущипнул за соски. Брюнет дернулся от боли и стиснул зубы. Грубость. Наверное, ничего другого он просто не знал. Он сжал  бедра парня и потерся о них твердым членом. А Уайт просто опустил голову и позволил ему поставить себя в любую позицию, какую захочет. Он был готов на все. Его ногти царапнули чувствительную кожу у Ри в паху, когда он сунул руку в его тугие джинсы. Ридзю резко выдохнул.
- Достаточно. – Константин отставил виски и встал.
Ники застыл, но его рука все еще сжимала чувствительную кожу.
- Теперь я понимаю, что мне уже довольно давно кое-чего не хватает. Ники, иди сюда и сядь у моего кресла.Ри, вставай.
Им понадобилась секунда, чтобы расплести руки и ноги, Ри поднялся. В паху тянуло.
- Мистер Уайт, эти три года вы вели себя идеально. Вы были послушны. Делали все, о чем я просил, без возражений. Хотя я вам и не нравлюсь.
- А должен? Это в условия не входило… - Ридзю заработал тяжелую пощечину. Его голова дернулась от силы удара, но он стоял на своем.
- Но теперь я вижу, что спал с тенью… красивым бледным призраком. Я сломал его, Ридзю. Я дал его телу комфорт, но не заметил, что смертельно ранил дух. Он все еще тебе нужен, даже такой?
- Да. – Этот простой ответ Уайта просто… просто…