Татсуя, чуть склонив голову, разглядывал Ридзю и думал, стоит ли отказываться от разговора или все-таки поддержать беседу? Его самого тишина вполне устраивала. За ночь он даже умудрился справиться со своей тягой к фортепиано. Ну… более-менее… Но официанта, видимо, тишина пугала.
- Как долго вы работаете в этом ресторане, Ридзю-сан? Я вот совсем недавно, и мне еще не совсем понятны некоторые порядки этого заведения…
Татсуя умолк, ожидая ответа и давая возможность Ридзю начать говорить. А еще, это был тонкий намек на то, что о своей персоне Татсуя распространяться не намерен.

Татсуя слушал и кивал, всем своим видом показывая, что жаждет продолжения разговора, пока не прозвучала эта странная фраза:
- Ведь вы не совсем по обычному договору?
Татсуя непонимающе посмотрел на него.
- Эээ… я не знаю, что значит «не совсем обычный» договор… Это какие-то определенные условия или оплата?
Пианист пожал плечами.
- Если честно, я не совсем внимательно слушал на собеседовании… Но, на сколько я понял, в мои обязанности входит играть на фортепиано 3 часа за вечер с небольшим перерывом. И все…
Татсуя опустил глаза, будто говорил что-то не совсем корректное. Ему казалось, что все в этом заведении являются сообщниками в какой-то тайне, в которую его, Татсую, по каким-то причинам не посвятили.
Честно говоря, у пианиста не было особенно сильного желания знать ее.

- просто у меня несколько другие пункты и они не очень приятны.
Татсуя покивал, сделав вывод, что эти пункты заключают в себя мытье полов и уборку туалетов.
-А вы только на рояле играть умеете? или ещё на каком то инструменте?
- Нет, только на рояле, - улыбнулся Татсуя. – Чтоб достичь успеха, нужно посвятить себя только одному какому-то занятию…
Татсуя изрек эти слова с огромной значительностью в голосе, но, поймав себя на подобных интонациях, смутился.
- Ну… по крайней мере, я так считаю… И мой учитель не уставал мне это повторять…
Спохватившись, что сказал лишнего, пианист опять попытался отвести разговор от себя.
- А вы, Ридзю-сан? У вас есть какие-нибудь увлечения?

Татсуя продолжал слушать и улыбнулся, когда Ридзю упомянул о рисовании и скрипке.
- Очень жаль, что вы забросили скрипку…
От следующей фразы, Татсуя не знал куда деть глаза.
- я мог бы подыграть вам в одной из композиций
- О… я бы с удовольствием сыграл в дуэте с вами…
Никогда! Никогда и ни за что я не буду играть с дилетантом!
Но официант не уставал смущать пианиста своими словами.
И откуда у него такие мысли в голове… Хотя… наверное, это обычный разговор двух малознакомых людей…
-Простите,это не моё дело.Но вашей девушке наверное очень нравится как вы играете.
Татсуя замялся, не зная как сказать, что у него никогда и не было девушки, но, слава Ками, Ридзю продолжил:
- в старшей школе меня девушка бросила именно по этому,она хотела стихов,романсов и чтобы обязательно ей играли на каком нибудь инструменте....будь-то рояль или гитара.
- О… наверняка, вам было очень больно от такого отношения… Простите мне мою бестактность.
Татсуя склонил голову, извиняясь и одновременно пряча глаза за густой челкой.
Что ты еще придумаешь, чтобы заставить меня рассказать о себе?
Татсуя поднял голову, и в его глазах читалось неподдельное раскаяние и, даже, немножко, жалость к ситуации парня.

-да не особо.После неё было ещё много кого.
Татсуя хотел ответить что-нибудь уместно-вежливое, даже уже открыл рот, но тут услышал голоса за дверью и звон ключей.
Резко обернувшись к двери, Татсуя вскочил со стула. Лицо юноши озарилось счастливой, почти детской улыбкой.
Наконец-то!
-Благодарю вас за замечательное время подаренное мне,Татсуя-сан.Ещё увидимся
Пианист был готов уже без лишних слов кинуться к двери, но взяв себя в руки, посмотрел на Ридзю.
- И вам большое спасибо, Ридзю-сан, что помогли мне. До свидания.
Дверь открылась и на пороге появился метрдотель. Увидев молодых людей, он слегка опешил.
- Кайто-сан? Уайт-сан? Что вы тут делаете? Кайто-сан, с вами все в порядке? – засуетился менеджер, приметив бледный вид пианиста.
- Все хорошо, господин. Просто, не выспался… - улыбнулся Татсуя.
Он хотел еще объяснить, по какой именно причине не мог спать этой ночью и почему вообще оказался запертым здесь, но метрдотель не дал ему договорить.
- Кайто-сан, я вчера очень волновался, не найдя вас в гримерной! У вас же нет сотового телефона, поэтому я не мог вам позвонить, - тараторил мужчина, успевая одновременно оглядеть комнату и, особенно пристально, Ридзю. – Потом я решил, что вы, все-таки, ушли домой, а теперь я вижу… ужасное недоразумение!
Татсуя жестом заставил его, наконец, замолчать.
- Ничего страшного, господин. Я сам виноват. Если бы не помощь Ридзю-сана, не знаю, что бы я делал, - Татсуя отвесил поклон в сторону официанта. – Теперь, с вашего позволения, я отправляюсь домой.
- Да, да, конечно. Не буду вас задерживать…
- До свидания, - Татсуя вышел за дверь, не оборачиваясь, поэтому он не увидел пристального взгляда, которым проводил его метрдотель.
Так же, пианист не увидел, как менеджер перевел взгляд на Ридзю и его карие глаза стали почти черными.
- Ну что ж, теперь ты мне объяснишь, какого черта здесь происходило, - обманчиво спокойным голосом, в котором сквозила с трудом сдерживаемая злость, проговорил мужчина, закрывая дверь в комнате на замок.
Ключ, оставленный в замочной скважине, был призван не позволить, кому бы то ни было, открыть дверь.

Зайдя в комнату,Ридзю рухнул на небольшую кровать и тяжело дыша попытался сжаться в комочек.Кроме мучительной головной боли,  происходило что-то еще. Ридзю не мог понять, в чем дело, но последнее время юноша все время страшно злился. А головные боли лишь усугубляли положение. Уайт никогда не любил театральных жестов.
Услышав звук приоткрывающейся двери,юноша всем телом напрягся.Он поднял голову в слепой надежде что это Татсуя,но в дверях скрестив руки стоял Огюст.
Поэтому официанта схватили раньше, чем он успел понять что произошло, и Ри оказался прижатым к холодному металлу изголовья кровати. Большая рука легла на мою шею, надежно удерживая на месте. Я просто застыл, коротко и прерывисто дыша. Сердце бешено заколотилось. Наверное, он еще и побледнел, потому что  вспомнились четыре недели, проведенные в больнице. Из глаз потекли слезы, но брюнет был слишком напуган, чтобы издать хоть какой-нибудь звук.
- Тшшшшшшш… Я не злюсь на тебя, демонёнок. Расслабься. Я же чувствую, как скачет твой пульс. – Попытка Огюста  успокоить Ридзю лишь сбила его с толку. Именно такими были последние восемь месяцев – сбивающими с толку. Семейный долг был почти уплачен.
Тело затрясло как в лихорадке,а дыхание спёрло к чертям.Ридзю дёрнулся из последних сил,больно ударившись головой о изголовье рассечённой бровью.
Юноша пытался вырваться из рук, удерживавших его, и не переставая, кричал.Уткнувшись лицом в подушку,Ридзю прикусил  ткань,он не отпустил даже когда начало не хватать кислорода и сводить лёгкие.
-ну же,ты же шлюха.Раздвинь ножки...я не сделаю плохо... - от такого тона Ри чуть не стошнило и он дёрнулся под железным захватом.Из глаз продолжали течь слёзы.

Он просунул пальцы под тугой кожаный ошейник. Ри зашипел, потому что  ногти Огюста царапнули кожу его  горла. Сакурай  стащил его с кровати и прижал к себе спиной.
Опять же, скрывать эмоции было запрещено. Сакураю нравилось слышать звуки, которые  издавал юноша, будь то стоны боли или удовольствия, но только если они были настоящими. С ним Ри не мог притворяться. Он не позволял этого, и когда они были вместе, Ридзю этого и не хотелось.
Ри оказался на низкой скамейке в ногах кровати. Она была примерно полметра в ширину и один – в длину, и стояла прямо перед большим зеркалом. Брюнет все еще слабо мог двигаться и, да, выглядел весьма потрепанным.Сакурай рывком расстегнул его рубашку,пуговицы посыпались на пол,под властный кивок,Ридзю разделся дальше.
- Раздвинь ноги, ступни поставь на скамейку. Смотри в зеркало. – официант оказался прижатым спиной к холодному дереву,сбоку находилось зеркало. Раздвинув ноги, Ри посмотрел в зеркало, как и было приказано. – Шире. Подними бедра.
Одна рука скользнула вверх и сжала  подбородок брюнета, его большой палец прошелся по нижней губе.
- Мой мальчик. Мой красивый Уайт..... – Ри напуганно смотрел, как «депозит» недавнего клиента вытекает из него и собирается лужицей на причудливой ткани скамейки. – Ты выглядишь таким распутным, я хочу тебя. Подмигни мне.

Ри стиснул зубы, раздвинул колени еще шире, чтобы Сакураю  было лучше видно. Унижение, затопившее его, не схлынуло даже под волной желания и жажды.
Как же противно....
Брюнет с ненавистью посмотрел на Огюста. Юноша, помедлив заприметил шёлковый шнур,подойдя к окну,он занавесил  окна и оторвав шнурочек повертел в руках.
- поднимись... - властно сказал он.

- Господин, смилуйтесь!! Позвольте мне показать…
Что именно Ри хотел показать, узнать не пришлось. Мольбы раззадорили еще больше, и хозяин только заметил:
- У тебя нежная кожа. Не стоит портить ее с самого начала.
А потом на невольника обрушился широкий ремень. Наслаждаясь зрелищем приподнятых округлых ягодиц, выставленного беззащитного тела, белоснежной кожи спины с прекрасным драконом,  господин постепенно начал бить так, чтобы все удары приходились именно туда.
Присев,Сакурай резко вошёл а трясущиеся тело парня.
Но развороченная дырка уже не сокращалась, обхватывая его так плотно, как хотелось бы… Скулеж вцепившегося в простынь раба, сверлил затуманенный вином мозг, и Огюст понял, что если не заткнет ему рот, то кончить ему так и не удастся. К месту пришелся тот самый шнурок, но нетвердые от выпитого руки промахнулись, и ткань захлестнулась на горле раба, чуть ниже съехавшего свободного ошейника…
РИдзю забился, скребя пальцами по удавке и обламывая когда-то ухоженные ногти . Судороги, беспорядочные сокращения стенок кишечника, наконец-таки распалили парня, но он внезапно поднялся. Юноша еще недоумевал неужели все окончилось, а Сакурай сообразил связать ему заломленные руки тем же шнурком, и вошел снова, затянув на горле удавку .
Юноша хрипел под господином, силясь вдохнуть хоть каплю воздуха. Огюст то приспускал петлю, то затягивал ее снова, и Ридзю был уверен, что ему не пережить этого вечера. Но вместо смерти, темная пелена перед глазами вдруг взорвалась черно-белыми острыми осколками. Позже, когда господин лично отволок его в душевую  и оставил одного, захлебываясь рыданиями и остервенело стирая с себя собственную сперму растопыренными ладонями, Ридзю все еще отказывался принимать ЭТО - за то самое обещанное удовольствие… лучше смерть!!

- Жалкое зрелище. Теперь ты уже не так самоуверен, как раньше?-как из тумана донеслось до Ри.Что-то больно кольнуло в бок,И захотелось свернуться комочком,но тупая гордость брала верх.
Однако кроме проклятого тела и ошейника у него ничего не было. Морить себя голодом? Тут и усилий не требуется, тут Ри справится без лишней помощи! Ему оставили воду, но он полулежал так, что он не мог дотянуться до крана никаким образом из-за избитого тела.
- Сегодня останешься в этой комнате. И не вздумай орать! Я тебя закрою на замок.
Ридзю лег, не отводя взгляда от текущей воды. Пол слегка покачивался, как будто он был на корабле… Разбить голову о стену? Перегрызть вены зубами? Юноша не замечал текущих по разбитому лицу слез, пока они тоже не стали душить его.
Он рыдал исступленно, отчаянно, не понимая, за что с ним делают все это… Он ведь готов удовлетворить господина так, как только возможно!
Но тому это не нужно. Приходилось признать, что его хозяину просто нравится причинять муки, а ему ничего не остается, как терпеть их, ведь он и предназначен для того, что бы господин мог удовлетворить свои желания.
Горло отекло и болело, юноше едва удавалось сглатывать. Он мечтал о глотке теплого молока, как иные мечтают о райском блаженстве.

Татсуя, как всегда пунктуальный, вошел в ресторан. Первым, кого он увидел, был менеджер.
- Добрый вечер, господин, - кивнул ему Татсуя.
- Кайто-сан, вот, наконец, и вы! – казалось, радости метрдотеля не было предела. Хотя, в глазах горел совершенно иной интерес.
- В чем дело, господин? Я получил письмо, что мне нужно расписаться в расторжении договора… - начал было Татсуя, но мужчина его перебил.
- Да, да, Кайто-сан. Документы скоро будут готовы. А пока я бы хотел вам кое-что показать. Думаю, ЭТО вас заинтересует, - менеджер сделал приглашающий жест к выходу за сцену.
Татсуя без вопросов последовал за менеджером. Ему действительно хотелось побыстрее закончить все дела с этим заведением.
Метрдотель привел Татсуя к двери в комнату отдыха персонала, и распахнул ее.
- Входите, Кайто-сан…
Пианист переступил порог и с недоумением оглядел пустую комнату.
- Что вы хотели мне здесь показать? – обернулся он к мужчине.
- Значит, он все еще там…
- Простите, что?
- Я говорю, нам стоит заглянуть в душевую.
- Зачем? – Татсуя решительно ничего не понимал из происходящего.
А метрдотель тем временем открыл дверь в душевую, заглянул туда и обернулся к Татсуе с очень довольным выражением на лице.
- Пройдите сюда, пожалуйста…
Предчувствуя что-то нехорошее, Татсуя переступил порог и замер от неожиданности. На холодном полу лежал Ридзю. И вид у него был такой, что у пианиста глаза расширились от ужаса.
- Ридзю! Что с тобой! – Татсуя подскочил к парню и опустился рядом с ним на колени, не заботясь о воде, пропитавшей легкие светлые брюки.
Осторожно дотронувшись до щеки парня, Татсуя дрожащим голос произнес:
- Ридзю… ты жив? Ридзю, скажи что-нибудь… - пальцы музыканта требовательно впились в плечо парня и легонько потрясли бесчувственное тело.

-простите..господин...Татсуя...
- Ками-сама! Ридзю, за что?! – Татсуя попытался обнять парня, но не смог толком поднять тяжелое тело.
Но тут чужая рука схватила его за локоть и вздернула вверх, заставив подняться на ноги.
- Нам пора, Кайто-сан, - в голосе менеджера не было прежних ласково-заискивающих нот.
Он потащил пианиста к выходу.
- Подождите! А как же Ридзю?! – упирался юноша, но воспротивиться сильной руке не смог.
- Это уже не ваше дело!
Метрдотель буквально вышвырнул Татсую в коридор, отчего пианист спиной впечатался в стену. Еще секунда, и лицо менеджера оказалось в опасной близости от лица музыканта.
- Кайто-сан, - нежным голосом проговорил мужчина, поднимая руку и касаясь волос пианиста. – Ридзю очень переживал по поводу вашего ухода. Сами видите, на что он способен…
- Что?..
- Давайте не будем расстраивать его. От вас нужно всего лишь согласие и дальше работать у нас. Вы великолепно играете на фортепиано. Мне бы не хотелось терять такого музыканта…
- Так это вы с ним сделали?! – Татсую затрясло от злости. – Вы, мерзкий, паршивый…
- Тише, Кайто-сан, - мужчина угрожающе сжал запястье музыканта, и юноша вмиг присмирел. – Выбирай – либо ты остаешься, либо ТАКОЕ будет происходить с Ридзю каждый день.
Мужчина замолчал, ожидая ответа и с наслаждением наблюдая, как меняются эмоции на лице Татсуи – от жгучего возмущения, до молчаливого согласия.
- Вот и замечательно, - менеджер похлопал Татсую по плечу, делая шаг назад. – А теперь вали домой.
Ухватив юношу за плечо, мужчина сильно толкнул его к выходу. Предвосхищая вопрос, он проговорил:
- О Ридзю и без тебя есть кому позаботиться. А ты чтоб завтра в девять был тут. И без опозданий.
На выходе в зал Татсую уже ждал один из охранников. Ненавязчиво, но твердо взяв юношу за локоть, он вывел пианиста из ресторана и встал у двери, мешая ему вернуться.
Татсуя сцепил руки в замок, пытаясь сладить с нервной дрожью, и отправился домой. Больше ему ничего не оставалось.

Менеджер проводил Татсую взглядом и подошел  барной стойке.
- Пусть кто-нибудь поможет Ридзю. Аккуратно. И чтоб завтра был как огурчик.
Бармен кивнул в ответ.

Последние дни слились для Татсуи в единый кошмар. Он уже который день не посещал консерваторию, не ел, почти не спал, а если и доползал до кровати, то проваливался в тревожный сон, после которого совершенно не чувствовал себя отдохнувшим. Но больше всего пианиста пугало то, что у него не появлялось желания сесть за фортепиано. Раньше он не мог прожить без игры на инструменте даже нескольких часов. Теперь же, музыка ассоциировалась у него исключительно с рестораном, менеджером и теми ужасами, которые он там увидел. Фортепиано его пугало, стало ненавистно.
Вот и теперь Татсуе предстояло приехать в ресторан и опять сесть за инструмент и играть, пытаясь за музыкой скрыться от того, что ждало его впереди. Раньше, длинный вечер полностью занимала игра, но теперь музыкант был уверен, что менеджер не даст провести его исключительно за инструментом. Пианист был уверен, что для него приготовлено еще что-то.
Например, Ридзю…
Несчастный парень, ставший жертвой обстоятельств. Нет, Татсуя не сочувствовал ему. Пианист все еще был верен своим убеждениям, но, молча смотреть на страдания Ридзю, Татсуя не мог. И это страшило. Что еще мог придумать садист-менеджер, чтобы непонятно зачем удержать Татсую в ресторане? Или это ложь? Может, мужчине просто нравится издеваться над молодыми людьми?..
С такими невеселыми мыслями Татсуя переступил порог ресторана и медленно подошел к барной стойке.
- Кайто-сан, идите в гримерную, - сказал ему бармен.
И сегодня в его голосе не было обычного равнодушного почтения. Он приказывал, потому что приказали ему.
Вздохнув, Татсуя послушался, но, подойдя к коридору за сценой, понял, что ему очень трудно будет пойти туда. Не говоря уж о комнате отдыха персонала.
Ками-сама, сделай так, чтоб мне не пришлось заходить туда. Пожалуйста!
Открыв дверь своей гримерной, пианист был готов к любой неожиданности, но комната оказалась пуста. Кинув сумку на диванчик, юноша присел на стул перед трельяжем, и стал ждать непонятно чего.
Прошло некоторое время, но ничего не происходило. Из зала доносились голоса посетителей, по коридорам бегали официанты, в кухне переругивались повара. Обычный набор звуков, присущий любому из вечеров в этом ресторане.
Чтобы чем-то себя занять, Татсуя посмотрел в зеркало и начал приводить себя в порядок. Поправил завернувшийся кружевной рукав белой концертной рубашки, потянул за широкий ворот, прикрывая оголившееся плечо, прошелся расческой по волосам. Все еще никаких изменений.
Ожидание начинало сводить с ума. Посмотрев на часы, Татсуя понял, что сегодня приехал на удивление рано - у него еще оставалось полчаса до предполагаемого выступления. Как скоротать время, пианист не придумал - все его мысли крутились вокруг комнаты отдыха и Ридзю, предположительно находящегося там. Хотя, за ночь могло случиться что угодно. Тем не менее, Татсуя решил на свой страх и риск, проверить. Он уже успел забыть, как, совсем недавно, страстно умолял Ками не допустить его появления в этой комнате.
Осторожно приоткрыв дверь, Татсуя, зачем-то, убедился, что в коридоре никого нет и, крадучись, направился к вожделенной комнате. Прислонившись ухом к двери, Татсуя не услышал никаких подозрительных звуков, и решил войти.
С трепетом он поворачивал ручку, молясь про себя, чтобы комната оказалась не заперта.

Тихонько приоткрыв дверь, Татсуя проскользнул в комнату и аккуратно закрыл дверь. Теперь он стоял, прислонившись к ней спиной и стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Поэтому, Татсуя не сразу понял, что в комнате выключен свет. Сделав несколько осторожных шагов, и, одновременно, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте, Татсуя оказался в центре комнаты…
Чьи-то руки обняли его, крепко сжимая в своих объятиях. От неожиданности, Татсуя чуть не закричал, но тут понял, что ничего страшного не произошло. Тело, прижавшееся к его спине, было доверчивым и очень теплым. Руки не причиняли боли, а только окружали кольцом, будто пытались отдать Татсуе всю свою нежность.
И все равно, его сердце колотилось как бешеное, мешая связно думать. Чтобы прийти в себя, Татсуя хотел уже снять с себя чужие руки и посмотреть, наконец, в лицо этому человеку, но тут неизвестный подал голос.
- Спасибо
- Ридзю? – ошарашено спросил Татсуя и тут уже сам резко развернулся, заключая парня в крепкие объятия. – Ридзю, Ками-сама, с тобой все хорошо? Я так волновался за тебя!

Татсуя, оказывается, подсознательно ждал подобных действий от Ридзю, поэтому не потерял самообладания. Он просто терпеливо ждал, что будет дальше.
-Я не какой-нибудь извращенец. В кого бы я ни превратился, я не стану насиловать ребенка...
Устало улыбнувшись таким наивным словам парня, пианист подумал, что теперь тем более не расскажет ему всей правды.
- И правильно сделаешь, Ридзю. Детей нельзя насиловать. Угощай их конфетами – они это любят…
Пройдясь пальцами по своим волосам, Татсуя поднялся на ноги. Ему очень не хотелось расстраивать парня или, тем более, ссориться с ним. Пианист долго медлил, прежде чем заговорить, по тому, что его слова могли возыметь как раз какой-нибудь из таких эффектов.
- Честно, Ридзю, я не до конца понимаю твои желания и, тем более, мотивы, но я прошу тебя больше никогда не делать подобных вещей… - Татсуя провел пальцами по своим губам, чтоб у Ридзю не осталось сомнений о предмете их разговора.
Протянув парню руку, Татсуя застыл в ожидании.
Если он сейчас откажется от моей помощи, то я развернусь и уйду. И уже никакой шантаж не вернет меня обратно…